Юра

-- Юра? Здравствуй, Юра! -- мой голос заставил его вздрогнуть и остановиться.
Он обернулся и сконфуженно покраснел. Взрослый, казалось бы, мужик, а самообладания никакого. Он долго - мне показалось, вечность - рассматривал меня и, наконец, проговорил:
-- Здравствуйте.
-- Как дела? -- не унималась я, хотя видно было, что он меня не узнал.
-- Простите, -- тихо сказал он, -- мы знакомы?
-- Конечно, -- уверила я, -- откуда бы я, иначе, знала твоё имя?
Он помолчал, очевидно, пытаясь меня вспомнить, но не смог. Возраст, знаете ли... Я, в свою очередь, тоже молчала, давая ему возможность прийти в себя.
-- Простите, -- опять извинился он, -- очевидно, Вы ошиблись.
-- Нет, Юра, я не ошиблась, -- разбила я его надежды. -- Я тебя очень хорошо помню. Как тот рыбак рыбку.
-- Какую рыбку? -- не понял он. Он никогда не был силён в анекдотах.
Я, как мне показалось, очень непринужденно рассмеялась, хотя комок стоял в горле. Этот подонок уже меня и не помнит... Изувечил меня, мою жизнь, поломал мои взгляды, бросил и забыл... Где мои 17 лет, в которые я тебя повстречала? Уж сейчас я бы не упустила шанса потанцевать на могилке твоей карьеры. Тогда я любила тебя, ненавидела и прощала. Сейчас - я уже к тебе равнодушна. У меня другая жизнь, другие ценности, желания и мечты. И ты в них, понятное дело, не вписываешься. Но, Боже, как я хочу поговорить с тобой... Поглубже вдохнув, я продолжила уводить его в далекие годы, когда он был несколько моложе, а я - совсем девчонкой.
-- Ту рыбку, которую он поймал самую первую, - я многозначительно приподняла брови. И улыбнулась хитро. Но он не понимал. Он молча смотрел на меня, и, видимо, уже давно хотел от меня отделаться.
-- Простите, мне пора, -- без обиняков сказал он, -- тороплюсь. Вы ошиблись, девушка. Мы не знакомы.
Я поймала его за рукав и заставила немного наклониться к себе. Ненавижу, когда ко мне обращаются "девушка".
-- Юра, я не ошиблась. Мы знакомы. Мы очень близко знакомы.
Очевидно, на этом месте он меня вспомнил. Потому что побледнел и нервно высвободил рукав из моих цепких ладошек. Потом немного отошел в сторону и, наверное, вспомнил окончательно. Столько лет прошло, а я всё еще испытывала к нему нежность. Моё отвратительное человеколюбие. Я прощала и не такое... Я продолжила атаку:
-- Теперь, может быть, ты даже вспомнишь, как меня зовут?
-- Наташа, -- выдохнул он. И нервный тик, похожий на улыбку, серой тенью мелькнул на его постаревшем лице.
-- Удивительно, -- кашлянув, в свою очередь нервно улыбнулась я.
Ну, вспомнил, и дальше что? Дура, дура... Шел бы себе мой давний друг Юра, мимо. И всем было бы хорошо. И о чем нам теперь говорить? Я убедилась, что он меня уже десять лет как и не вспоминал, и не вспомнил бы, не намекни я столь откровенно. Теперь мы попрощаемся и разойдемся? Или, может, он, как в былые времена пригласит меня к себе домой? Мы молчали, и поэтому опять вступила я:
-- Теперь, может быть, ты скажешь, как у тебя дела?
Он улыбнулся и промолчал. Очевидно, он не был расположен возобновлять свои давние греховные связи. Может у человека семья. Зря я его остановила. Тут он меня удивил:
-- Ты не спешишь? Может, выпьем кофе?
-- У тебя дома? -- глупо спросила я, потому что стояли мы аккурат возле его дома.
-- Нет, -- опять сконфузился он, -- вон там. -- И указал на кафе.
-- Отчего ж не выпить? -- проговорила я, разворачиваясь на девяносто градусов, -- Выпьем, конечно.
Я нервно ела мороженое, пила кофе, и мы молчали. Он смотрел на меня, забыв про кофе, и его лицо светилось. Я проклинала свой длинный язык, который сейчас не мог начать беседу. О чем нам говорить? Вспоминать прошлое - зачем? Расспрашивать о настоящем - с какой стати? Оставалось молчать и планировать, как бы в будущем больше не встречаться.
-- А помнишь, я говорил, что если женюсь на тебе, буду носить тебя на руках? -- неожиданно спросил он.
Я поперхнулась. Так вот в кого ты превратился, мой пламенный мачо! В сентиментального старика. Как же не помнить? Ты был тогда под впечатлением от того обстоятельства, что я неожиданно подарила тебе свою невинность, и не знал, что делать с этим свалившимся на тебя богатством. А вот ты помнишь, что потом напился и предлагал мне деньги за ночь?
-- Как же, конечно помню, -- расплылась я в улыбке, -- ты всё еще настроен столь же решительно?
Он изменился в лице, и я осмелела. Я выросла, дорогой, я многое поняла, благодаря таким, как ты, учителям, которые встречались на моём пути. А ты постарел. Ты стал сентиментален, и легко раним. Я ошибалась - нам есть, о чем поговорить.
-- Знаешь, Юра, -- начала я развивать свою мысль, -- с тех пор прошло много лет. Я через многое прошла. Я многое поняла. И, может быть, ко мне приближается старость, но я оцениваю свою прошлую жизнь. Я ищу в ней ошибки, чтоб рассказать о них своей дочери, и:
-- У тебя есть дочь? -- перебил он меня.
-- Да, -- гордо улыбнулась я, -- а что в этом удивительного?
-- Так ты замужем?
Это "так ты..." сбило меня с толку, и я потеряла мысль, которую хотела развить. Как в том анекдоте, захотелось уточнить - "это вопрос или предложение?".
-- А ты, что, не женат?
-- Нет. И не был. То есть был, ты знаешь. А потом - не был.
Да, я знаю. Ты был женат еще до встречи со мной. Тогда, под впечатлением от тебя, тридцатитрёхлетнего состоятельного мужчины, что обратил на меня своё внимание, я всё никак не могла понять - как она могла уйти от такого красавца? Теперь-то меня это не удивило бы. Такого редкого мерзавца - отчего же не бросить? И мне понятно, почему ты не был женат после. Потому что единственная твоя возлюбленная - ты сам. И еще немножко - твоя мама. Но она - вообще отдельный разговор.
-- Что ж так? -- из вежливости спросила я, облизывая ложку.
-- Так получилось, -- ответил он, нежно мне улыбаясь. -- А ты давно замужем?
-- Давно, и уже повторно, -- откровенно призналась я и тут же пожалела об этом. Я даю тебе фору, мерзавец. Попробуй только ей воспользоваться.
-- Почему развелись?
-- Это было наше дело. -- отрезала я. -- Моё и его. Ты интересуешься из вежливости, или из спортивного интереса?
Он замолчал и сник. Не ожидал, бедняга, что у меня выросли зубки. Давай, спрашивай еще. Я хочу знать, что же именно заставило тебя раскошелиться на кофе с мороженым.
Но разговор не клеился. Мы молча смотрели в разные стороны, и делали заинтересованные лица. Я в тысячный раз прокляла нашу встречу и заказала себе еще сок - для поддержания нашего молчания. Он закурил, и я рассмотрела его, пока он прикуривал сигарету. Нужно отдать тебе должное, Юра, ты изменился не в худшую сторону. Где то брюшко, по которому я тебя гладила в то последнее утро? Где обвислые щечки? Ты подтянут, и для своего возраста вовсе не так плох, как мне показалось вначале. Наверное, всё так же любишь пить кровь молоденьких девушек. Однако же, молчание наше затянулось. С мысли ты меня сбил, разговаривать с тобой не о чем. Мне пора уходить.
-- Мне пора уходить, -- сказала я, вставая, -- была рада повидаться.
-- Ты уже уходишь? Так скоро? Ведь мы так и не поговорили. -- он выглядел расстроенным, однако же тоже встал. -- Подожди, я расплачусь и проведу тебя.
-- Куда проведёшь? -- как можно более насмешливо спросила я, кивая на его дом за моей спиной. Дался мне этот дом.
Он, казалось, не заметил, и подозвал официанта.
Мы шли рядом, и опять молчали. До стоянки, куда я, собственно, направлялась, далеко, так что у нас предостаточно времени так вот помолчать - в ногу. Но я и сама дойду молча.
-- Чем ты сейчас занимаешься? -- полюбопытствовала я.
-- Бизнесом, -- он меня не удивил: Чем же еще?
-- И как, получается? -- стандартный набор: сейчас будет "да, а что?".
-- Получается. А что? - эх, милый мой! Я хорошо тебя изучила.
-- Да так. Для поддержания разговора интересуюсь.
Он усмехнулся. Я внутренне застонала. Я помню, я всё помню. И тело моё помнит, к сожалению, как я была тобой увлечена. Увлечена...
-- Наташа?! -- окликнул он меня. Я за своими воспоминаниями прослушала, о чем он мне поёт.
-- Я слушаю тебя.
-- Я задал вопрос.
-- Да что ты? А мне это показалось утверждением. Что тебя интересует?
Он промолчал в ответ. В ответ он остановился и придержал меня за руку, заставляя развернуться к нему всем корпусом. Он взял меня за руку своими холеными ручками и заглянул мне в лицо. Ненавижу, когда на меня так смотрят.
-- Ты такая красивая, -- трогательно проговорил он и вдруг добавил: -- Я люблю тебя.
Достаточно неожиданно, но очень лестно. Не прошло и двух десятков лет, как ты это понял. Однако же, нужно выкручиваться. Для начала я улыбнулась и высвободила свою ладонь из сжимавших её ладоней. Потом я отступила на шаг назад. И в этом месте с каким бы удовольствием я залепила бы тебе хорошую, звонкую, жирную пощечину! Но я поступила мудрее. И жестче.
-- И что теперь? -- спросила я, приняв серьёзный вид. -- Предложишь мне, наконец, руку и сердце?
Он в недоумении умолк. Не в добрый час ты меня встретил. Наверное, думаешь, что выйти замуж - у меня навязчивая идея? Ну, думай, что ты попал. Не нужно было раскрывать свои карты. Теперь стань на колени - я добью тебя окончательно. Я продолжила:
-- Или, может быть, предложишь мне материальную компенсацию того ущерба, что ты мне нанёс?
-- Какого ущерба, Наташа? О чём ты?
-- Ты опять забыл? -- внезапно обозлилась я. -- Ты забыл, при каких обстоятельствах проходила кульминация нашего знакомства? Ты выкинул тот диван, который ты испачкал моей кровью? Или накрыл пледиком и забыл? Или ты и не знал тогда, что то, что ты сделал, накладывает на тебя кое-какие обязательства? Как ты мог так поступить с ребенком? Как мог ты испоганить, растоптать, разрушить всё, что во мне было? Почему это произошло? Что я сделала не так? Почему ты, ты - взрослый человек - не поступил так, как нужно было тогда поступить, как правильно было? Почему, Юра, всё произошло именно так? И почему ты считаешь, что имеешь право сейчас говорить мне о своей любви?
Он молча выслушал. Молча развернулся. И молча пошел назад - постаревший, сгорбившийся, разочарованный. Мне стало жалко его. Но ту маленькую девочку, которую он убил во мне той злосчастной ночью, я жалела уже десять лет. И это было сильнее. Ты трусом был, дорогой мой, им и остался. И всё сложилось именно так тогда лишь по этой причине - ты боялся ответственности. Боялся меня. И боялся себе признаться в том, что любил меня. Ведь ты тогда, после той ночи, вполне серьезно говорил, что если бы мы поженились, ты носил бы меня на руках всю жизнь. Я еще тогда поняла, что ты действительно это чувствуешь. А ты вот - только сейчас это понял. И еще ты понял, что ты потерял, сбежав от меня тогда. Ты понял, и жалеешь.
И я удовлетворена своей неожиданно удавшейся местью.

Любовь